Взгляд на географическую карту, напечатанную несколько дней назад на развороте нашей газеты, заставил многих читателей затаить дыхание. Одних – от одного представления, что из всех этих мест, названия которых выговорить невозможно, к нам устремятся люди, и никакой пограничный контроль их больше не остановит. Других – потому​, что из всех этих чужеземных, но в чем-то все-таки родных мест к нам теперь могут приехать люди, не встречая на своем пути препятствий в виде пограничного контроля.

Похоже, что среди населения Австрии все же преобладает страх перед тем, что отмена пограничного контроля приведет к дальнейшему росту преступности и нелегальной трудовой миграции. Напротив, торжественные речи политиков полны эйфории. И небезосновательно. Мы приветствуем не только новые возможности для туристов, означающие конец пресловутым пробкам на границе, о которых нам каждый день рассказывают по радио, но и возрождение Центральной Европы.

Это то, над чем в 1980-е годы, рисуя на фоне железного занавеса и наперекор всем политическим факторам будущее Центральной Европы, посмеивались даже мечтатели вроде Эрхарда Бузека, тогда как прагматики типа Франца Враницкого пытались приспособиться к позднесоветским реалиями.

Не зря в связи с так называемым восточным расширением ЕС говорилось о запоздалом окончании Второй мировой войны. Тогда раздел континента, к чему привела война, развязанная Гитлером, был преодолен на бумаге. Теперь же, когда снова возможно свободно передвигаться на всем пространстве между Веной, Прагой и Будапештом, к жизни возвращается нечто такое, что до сих пор существовало только на бумаге. Воссоединение Центральной Европы как культурного пространства объясняет более, чем все остальное, что же такое Европа. Это разнообразие и конкуренция в экономике, науке, культуре и образе жизни.

Ни одна изысканная формулировка нового договора ЕС не может рассказать так много о Европе, как прогулка по Старой Праге. Ни одна групповая фотография глав государств и правительств даже близко не говорит о Европе столько, сколько может поведать взгляд, брошенный с "Рыбацкого бастиона", ресторана в Будапеште, на город, до которого из Вены на поезде ближе, чем до Зальцбурга. С сегодняшнего дня мы, австрийцы, имеем возможность ощутить европейское единство на себе.

Опыт прошедших лет показывает, что выгода от новых свобод была в достаточной степени односторонней. Австрийские бизнесмены вовремя воспользовались шансами, полученными в 1989 году, политики проявляли большую или меньшую сдержанность, а в народе царил и царит скепсис. Люди не готовы (еще не готовы?) открыто воспринять те риски, которые всегда сопутствуют свободе, без предубеждения согласиться с конкуренцией, которая является частью этой свободы.

Для будущего Европы имеет значение, удастся ли вновь обратить в повседневность сам дух Центральной Европы, сохранившийся в ее архитектуре и книгах, в музыке и живописи и переживший десятилетия холодной войны.

Центральная Европа, которая сегодня возрождается вместе с отменой границ, хочет и должна быть искушенной и мудрой в прямом смысле этого слова.

Душа, так необходимая Европе, о которой говорил Жак Делор, не должна создаваться искусственно, словно Голем, который неотъемлемо связан с культурной историей Праги. Она продолжает жить в культурной памяти Дунайского региона – и даже вечная мерзлота идеологии не смогла погубить ее.